Помню, как в тот раз над городком повисла глухая, давящая тишина. Горожан много, а голосов не слышно. Лишь к самому закату
Повар нашёл в себе смелость заявить, что злых пар, сидящих рядом нету. И тут же, будто его кривое отражение, поднялся второй Повар, назвав первого лжецом.
Солдат, с самого утра, без ожидания, кричал о своей броне и агрессивном поиске знатоков. В ответ - молчание. Голоса разделились меж двух поваров, и виселица в тот день пустовала.
Ночью тишину нарушил только хлюпающий звук.
Чёрт, прикидывавшийся
Затворником, вырезал
Эмпата.
Отравитель отправил яд
Гадалке, но та в своих сферах ничего не узрела. А наш
Монах… увы, был
Пьяницей и спасал лишь грезы на дне бутылки.
На второй день здравый смысл взял своё. Горожане, устав от двоевластия на кухне, вздёрнули того
Повара, что был
Отравителем. Казалось, ясность вернулась. Но это была иллюзия.
Ночь не пережил
Хранитель Воронов, но проверил
Истребителя. Его утренний рассказ потонул в общем хаосе. Мы снова не смогли договориться, а следующей ночью
Чёрт прикончил и несчастного
Пьяницу-Монаха.
И тут
Гадалка наконец узрела ужас: демон среди
Чёрта и
Блудницы. Но её голос, полный страха, был уже гласом вопиющего в пустыне. Город, ослеплённый старой информацией, в панике казнил
Мэра. Его последний довод о золотой монете не был услышан.
Шпион, ловко прикинувшийся
Гробовщиком, лишь подлил масла в огонь, «подтвердив» после казни, что повешенный и вправду был
Мэром. Ночью была застрелена
Святая, какой толк уже держать ее в живых.
Последний день был полон горьких вопросов.
Солдат, седой и израненный, указывал на
Повара: «Мол слишком долго засиделся он у котла!». Но было поздно. Казнив ещё одного мирного в слепой ярости, мы впервые услышали тишину... тишину поражения.
Красные победили.
#кровьначасовойбашне
Не хитростью, а нашей же робостью, молчанием и неспособностью услышать друг друга. Мы проиграли не ночью, от когтей Чёрта, а днём от страха довериться.